Марипоса де Обсидиана Они убили моих братьев, моих детей, моих близких. Одна, я рыдала на берегу озера Texcoco . До Скалистых гор поднимался мой плач. Они нашли меня , нежно подняли и посадили на алтарь в Кафедральном Соборе. Я стала такой маленькой и серой, что многие путали меня с горсткой пыли. Да, я сама, мать земли и мать звезд, я, рождающая молнии, сейчас лишь синее перышко, потерянное птицей в кустах ежевики. **** Раньше я танцевала, грудью вверх и кружилась, кружилась, кружилась, кружилась до тех пор, что падала обессиленная; разбрасывая вокруг листья, цветы и фрукты. В моей груди кричал орел. Я была скалой, набирающей силу во сне, я была домом огня, тем первым котлом , где умирая человек и становится человеком. Ночью разрушенных слов, мои сестры и я, беремся за руки, мы танцуем и поем около I, единственной башни в теле опустошенного алфавита. Я до сих пор помню мои песни: Он поет в зеленой пустоте свет золотистого горла, свет, обезглавленный свет. *** Они сказали нам: что их дорога никогда не приведет в зиму. И почему же сейчас руки мои дрожат и слова застревают на языке. Дай мне спокойное место и немного солнца. *** В былые времена, каждый час рождался из тепла моего дыхания, танцевал «мгновение» на острие моего кинжала и исчезал за блестящей дверцей моего зеркальца. В татуировках ходила я днем и обнаженной ночью, маленькое насекомое из малахита, которое поет между травами на рассвете и пересмешник из глины, который созывает умерших. Я купалась в солнечном водопаде, купалась в самой себе, затопленная в своем собственном блеске. Я была кремнем, который рвет упрямство ночи и открывает двери дождям. В небе Юга я посадила сады огня, сады крови. Его коралловые ветви, еще царапают души влюбленных. Там это любовь - встреча в середине пространства двух облаков. Я слышу как камни бьются друг об друга, пытаясь зажечь поцелуй , высекающий искры. Каждая ночь, это веко, исколотое шипами. И день не заканчивает никогда рассказывать о себе, звоном медных монет. Я устала от этих счетов , камней превращенных в пыль. Я устала от этого одинокого пьедестала. Счастлива мать скорпиона, пожирающая своих детей. Счастливая Черная Вдова . Счастлива та змея, что сбрасывает свою кожу. Счастлива вода, пьющая саму себя. Когда закончат пожирать меня эти образы? Когда я закончу падать в эти пустые глазницы? Я одинокая и павшая, как зернышко маиса, потерянное в пряже времени. Посади меня среди мертвых. Я проросту из его глаза . *** Напои меня дождем, согрей меня солнечными лучами. Мое тело, вспаханное тобой, станет полем, где посаженое единожды обернется сотней. Подожди меня на другой стороне: ты встретишь меня в вспышке молнии на другом берегу осени. Дотронься до моей груди. Целуй мой живот, алтарь для жертвоприношений. В моем пупе вихрь успокаивается: ибо я есть центр, который закружил этот танец. Сгори и растворись во мне, я жертвенный огонь, что вылечит тебя. Умри на моих губах. Родись в моем взгляде. Мое тело рождает образы, они бродят в водах, напейся и вспомни то, что ты забыл, родившись. Я рана, что не заживает, Я маленький солнечный камень: дотронься до меня и мир загорится. Возьми мое ожерелье из слез. Я жду тебя на этой стороне времени, где свет открывает царство счастья: договор враждующих близнецов, воды, которая сочиться между ледяными пальцами, окаменевшими, как король в его гордыне. Там ты раскроешь мое тело на двое, чтобы прочесть страницы своей судьбы Октавио Пас © Copyright: Елена Лисейкина, 2008 Свидетельство о публикации №2811170599
|